Метафизическое пространство христианского религиозного сознания

[religious-studies]

Метафизическое пространство христианского религиозного сознания
Метафізичний простір християнської релігійної свідомості
Metaphysical space of Christian religious consciousness
В статье рассматриваются фундаментальные посылки христианского мышления, мировоззрения и культуры, которые должны быть отрефлексированы для правильного понимания христианской религии. Указаны основные понятия и категории, в которых движется христианская мысль.
В статті розглядаються фундаментальні засновки християнського мислення, світогляду та культури, що мають бути рефлексовані для правильного розуміння християнської релігії. Зазначені основні поняття та категорії, в яких рухається християнська думка.
The fundamental premises of Christian thinking, outlook and culture which should be reflected for correct understanding of Christian religion are considered in the article. The basic concepts and categories through which the Christian thought moves are specified.
Ключевые слова: Бог, человек, мир, дух, душа, тело, любовь.
Ключові слова: Бог, людина, світ, дух, душа, тіло, любов.
Key words: God, human, world, spirit, soul, body, love.

Актуальность работы

Актуальность работы
Христианская проблематика проходит через всю историю западноевропейской и русской философии. Начиная с античности, метафизические установки христианства в том или ином виде присутствуют в работах всех персоналий этой философской традиции, и потому подлежат детальнейшему и глубочайшему исследованию. Отцы церкви позаимствовали лучшее из античной философии в качестве инструментария для выражения правильного христианского вероисповедания, отвечая на запросы современной им церкви. Таким образом сохраняется философская и культурая преемственность христианской философии и античности, представляющая интерес для истории философии и философии культуры. Христианские установки и в современности оказывают огромное влияние на европейскую культуру, которое трудно переоценить, что обуславливает интерес к ним с позиции философии культуры.
Автор стоит на позициях православного вероисповедания и рассматривает метафизические установки православного христианства, православной культуры, православного религиозного сознания как данность. Православное вероисповедание с позиции автора является единственно правильным христианским вероисповеданием, прочие ветви христианства являются отклонениями; впрочем, и для подавляющего большинства из них рассматриваемый автором предмет является действительным. Актуальность данной работы также связана с тем, что исследователи религии, не включённые в православную традицию, обладают лишь взглядом извне на предмет своего изучения, который необходим, но не достаточен для исследования. Это является причиной огромного множества ошибочных выводов. Возникает парадоксальная ситуация: о христианской метафизике пишут работы, а собственно у христиан даже и не поинтересовались, верны ли посылки этих работ и выводы. Таким образом, материал статьи отвечает всем требованиям современности.

Обзор литературы

Обзор литературы
Работа Е.И. Хлебосолова «Метафизические основания христианства» представляет собой научно-философское исследование, посвященное анализу метафизических оснований христианства. Однако для стороннего исследователя, не являющегося частью Церкви, не осмыслившего основных метафизических установок христианства и не живущего в их координатах, эта работа не представляет большой ценности. Прежде нужно осмыслить простое, прежде чем переходить к более сложной проблематике христианской метафизики. То же самое можно сказать о любой другой сложной философской работе, посвящённой данной теме.
Работы В.В. Розанова, посвящённые метафизике православного христианства, с собственно православной точки зрения, к православию имеют весьма слабое отношение.
Философия Л.Н. Толстого не имеет отношения к православному вероисповеданию, он был отлучён от Церкви за создание собственной религии (секты). Философское содержание художественных произведений Ф.М. Достоевского в некоторой мере раскрывает христианские метафизические установки, детализирует связь христианства и культуры в некоторых аспектах.
Что касается русской религиозной философии ХХ века, то к трудам С.Н.Булгакова, В.С. Соловьёва, П.А. Флоренского и других философов этого направления Церковь относится с осторожностью и скептически, т.к. эти авторы оказались причастны к ереси имябожников.
Атеистические религиоведческие источники о христианстве, например под авторством Дулумана, говорят о христианстве вещи, которые, мягко говоря, к христианству по сути никакого отношения не имеют. Наиболее распространённая ошибка – сравнение христианства и языческих религий так, будто бы это явления одной и той же природы: с тем же успехом можно сравнивать человека и верблюда. Видимо, такая ошибка обусловлена тем, что атеисты, будучи неверующими, не улавливают суть христианства и религии вообще. Конечно, играет свою роль и заведомо предвзятое отношение к религии со стороны атеистов (что идёт не на пользу выводам атеистов). Примечателен тот распространённый факт, что атеист упорствует в своём представлении о христианстве, в то время как христианин говорит о своей вере совершенно иное: будто бы атеисты знают христианство лучше, чем сами христиане. Конечно же, этого абсурда, кроме самих верующих, которые действительно понимают свою собственную религию, никто больше не видит. Для христианина атеистические религиоведческие источники о христианстве безынтересны.
Метафизика православного христианства в том ключе, в котором о ней говорит автор данной статьи, до сих пор нигде не рассматривалась. Автор статьи говорит о метафизическом базисе христианства, простейших основах христианской метафизики, которые необходимо должны быть осмыслены исследователем для понимания христианского мировоззрения, вероучения и культуры. Данная статья представляет собой нечто вроде православного философского катехизиса, опорный материал для дальнейших философских исследований, посвящённых христианской тематике.
Эмоциональное неприятие данных установок исследователем-нехристианином, возникающее из-за противоречия установок исследователя и установок христианского религиозного сознания, исследованию отнюдь не способствует и должно быть отброшено, вместе с прочими представлениями о христианстве, если они вступают в противоречие сказанному. Взгляд на христианство, отталкивающийся от эмоционального неприятия, является эмоциональным, не является научным, так как обуславливает во всём искажённое видение действительности, и, соответственно, ложное понимание реального положения дел. Для исследователя феномена христианства собственно религиозные источники и то, что говорят сами христиане, является первейшим источником информации, который не следует отбрасывать – и вместо этого сочинять что-то своё, потому что результат такого подхода не будет соответствовать действительности.

Цель работы

Цель работы
Задача автора – предоставить правильный взгляд на православное религиозное сознание изнутри, как можно более полноценно, лаконично и доступно изложенный. Поэтому в данной работе автор излагает основные метафизические установки христианского религиозного сознания, которые должны быть отрефлексированы и приняты как данность. Выполняется анализ классической триады, предложенная схема является планом работы по раскрытию ключевых метафизических установок. Методы работы: метод философской рефлексии, методы герменевтики, системный анализ, опрос священников.

Метафизическое пространство христианского религиозного сознания

Метафизическое пространство христианского религиозного сознания
Христианская религиозная мысль движется в рамках классической триады Бог-человек-мир. Предлагаемая план-схема отражает и определяет структуру текста, помогает осмыслить концепт.

Всякий раз, когда мы изучаем мир, мы сталкиваемся с противоречиями. И чем дальше мы проникаем в сущность мира, чем лучше мы его познаём, с тем более фундаментальными противоречиями имеем дело. Непротиворечивая теория о мире возможна, только если пренебречь той частью мира, которая ей противоречит - но тогда теория не полна (вывод из теоремы Гёделя) [15].
На этом основании можно предположить, что мир непознаваем. Но даже о том, что познать невозможно, мы можем знать, во-первых, что оно существует, во-вторых, что его познать невозможно, и в-третьих - почему его невозможно познать, а это значит, что мы можем кое-что знать о непознаваемом.
В мире есть место всему. В нём есть место как рациональному, так и иррациональному, как случайному, так и необходимому. И противоречия в мире существуют - вполне объективно. Но раз они существуют и для того, чтобы они существовали, в мире необходимо есть и отдельные единичные упорядоченные непротиворечивые структуры, которые-то и противоречат одна другой.
Всякое знание о мире является частью мира, как и частью истины о нём. А часть не больше целого. Мир всегда оказывается больше любой схемы и любой теории, которая его описывает. Поэтому есть вещи, которые мы не можем знать, а можем только понимать; есть вещи, которые мы знаем, но не понимаем - и наоборот. О непостижимом же мы можем понимать, во-первых, что оно существует, во-вторых, что оно непостижимо, и в-третьих - почему оно непостижимо. Таким образом, мы можем кое-что понимать о непостижимом.
Это значит, что непознаваемое и непостижимое в чистом виде не существует. Абсолютно непостижимым может быть только то, чего нет. Непознаваемое можно познавать, и непостижимое можно понимать - отчасти.
Предельно углубившись в познание мира, мы обнаруживаем противоречие в его основе, что обнаружил и Кант [7], и многие другие. Противоречие - суть мира, его определение, следовательно сущность мира - хаос. Однако этот хаос несколько иной природы, нежели античный меон: соотношение понятий «хаос» и «меон» здесь такое же, как отношение вторичной и первичной материи в Аристотелевской концепции [1]. По нашей вере мир станет мирным, станет гармонией, каким и должен быть, лишь после второго пришествия Христа.
В этом контексте: текст Священного Писания противоречив ровно постольку, поскольку противоречив мир; текст Священного Писания не противоречив постольку, поскольку едина воля Божия, действующая в мире, о которой Писание, собственно, и говорит.
Христианское мировоззрение предельно антропоцентрично. Воля Божия во всём во благо человекам - безусловно, и суть христианской духовной жизни в том, чтобы становиться совершенным человеком, приближаться к Богу, уподобляясь Ему во всём. Мир является лишь контекстом, в котором происходят взаимоотношения человека и Бога, их связь – религия. Мир – лишь контекст, и отношение к нему соответствующее. Поэтому человек, его природа – являются одним из основных предметов христианской мысли. Важнейшим практическим направлением христианской антропологии является очищение природы человека от искажений, привнесённых в неё из мира – извне, и защита человеческого естества.
Полноценное определение человеку ни у кого из людей не получается дать по той простой причине, что даёт его сам человек: чтобы дать определение самому себе, человеку необходимо отличить себя - от самого себя, а это не возможно. Более того, всякое знание о человеке, человеку доступное, является частью человека, который этим знанием обладает, а часть - не больше целого.
Человек не есть мир и ничто иное в мире, кроме него самого, не есть хаос, хотя и является частью мира. Человек также не есть Бог - хотя он и бывает причастен Богу (являясь частью Церкви и посредством её). Можно сказать, что человек есть причастное - всему сущему, а потому, в этом отношении - всё сущее, и в этом же отношении - отличное от всего прочего сущего. Эта причастность - субстанциальный признак, прочие признаки являются акциденциями.
Человек триедин, состоит из души, тела и духа [8]. Душа есть предначинательная причина в человеке, она является источником влечений человека и его интенций, воли, является первой причиной всех его поступков, заключённой в нём самом.
Что есть дух? Поскольку удовлетворительного определения не существует до сих пор, я имею полное право предложить своё. Как известно из Писания (Исх.24:12), Господь дал Моисею десять заповедей, в которых Он, будучи духом, выразил Себя, Свою волю. Далее, известно, что каждая заповедь – принцип поведения индивида. Следовательно, дух есть то, что выражается в принципах поведения индивида, их некоторое единство.
Так, если человек по своему характеру бунтарь, всегда протестует против чего-то, ему по большому счёту не важно, против чего протест, то можно сказать, что мятежность – принцип его поведения. Следовательно, дух такого человека – мятежный.
Дух человека познаётся по действиям тела этого человека и через тело – аналитически, выделением принципов поведения индивида и составлением их систематической суммы. Какие принципы, такой и дух. Отношение духа человека и его души двоякое. С одной стороны влечения души к тому или иному предмету – определяют способы достижения цели влечения (в смысле гипотетического императива Канта), принципы поведения, дух человека. С другой стороны дух человека направляет влечения, поддерживает душу человека в стабильном состоянии, чтобы она не металась бессмысленно от одного к другому. Отношение между душой и духом человека подобно отношению соответственно потока реки – и её русла. Как именно соединяется душа человека и его тело – не известно [8], хотя и известно, что душа с необходимостью существует как источник воли индивида.
Душа, дух и тела человека составляют его микрокосм, собственно человека. Связь человек-мир осуществляется посредством тела и через тела, связь человек-Бог осуществляется посредством души и через душу.
Бог есть важнейшее в христианстве. Без Бога никакого христианства не существует. Человек и мир не мыслятся без Бога. Будучи высшим благом и Подателем благ, Бог является целью и смыслом, центром всего, опорой верных и камнем преткновения неверных, и без Него жизнь немыслима. Всё, что есть в христианстве, служит приближению к Богу – исполнению Его воли, и исполнение Его воли осуществляется с Его помощью, потому что иначе несовершенному человеку исполнить волю совершенного Бога невозможно. Исполняя волю Бога, которую христиане знают из Писания (неверующие её не знают), христианин осуществляет свою причастность Богу и подобие Христу.
Бог есть непознаваемое, потому что Он выше всякого познания. Тем не менее, некоторое познание о Боге возможно, абсолютно непознаваемое не существует. Некоторое понятие о Боге, бледную тень подлинной Истины, можно составить посредством аналогий. В Писании, во Второзаконии сказано: Бог есть огонь (Втор.4:24) Поэтому можно провести аналогию между Богом и огнём, чтобы объяснить на примере огня - природу Бога.
Огонь как таковой, сам по себе - сущность. У него есть три лица: то, что он - химическая реакция; то, что он – свет; то, что он – тепло. Это три разных угла зрения на сущность огня, три его ипостаси, и с каждой из них можно описать сущность огня полностью – но индивидуальным образом.
По аналогии с Богом - в Нём есть три ипостаси: ипостась Бога Отца; ипостась Бога Сына; ипостась Св. Духа. Каждая из этих ипостасей, каждое лицо Троицы выражает в себе полноту всей сущности Бога - но индивидуально [14]. И как огонь, химическая реакция рождает свет и производит тепло, так и о Боге можно и правильно сказать, что Бог Отец рождает Сына и изводит Духа Святаго.
Как огонь светит и греет, потому что такова его природа, и других причин ему для этого не надобно, так и Бог триедин, потому что такова Его природа, и других причин Ему для этого не надобно.
Понятие Бог относится понятию ипостась Бога как общее к частному. Понятие Бог есть общее понятие, а потому, как и всякое общее понятие, оно необходимо содержит в себе необходимость разделения на единичные, в которых и представлено – в ипостасях Отца, Сына и Св. Духа.
Связь Бог-человек и Бог-мир осуществляется посредством Сына и через Сына: «Никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин.14:6)
Бог есть дух. Дух никто никогда не видел, он не сделан из вещества. Действительно, как можно вещественными глазами увидеть не вещественное – принцип поведения, в котором дух выражает своё бытие? Принцип поведения можно выделить только аналитически – умозрительно, и если принцип поведения нельзя увидеть глазами, то его источник и причину – тем более: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин.1:18). Православное вероучение предназначено для коррекции принципов поведения человека, описывает образец принципов поведения, к которому нужно человеку стремиться, чтобы не погубить самого себя и окружающих, а напротив, приумножить собственные блага и блага общества. Это есть этическая функция вероучения.
Для существования Бога нет никакой причины и нет в ней необходимости, - это значит, что Его существование не обусловлено никакими причинами, Он существует безусловно. Для всего прочего сущего требуется причина его существования, оно существует условно. Поэтому Бог превосходит всё сущее, Бог есть сверхсущее. Будучи сверхсущим, Бог превосходит всё сущее, подверженное изменениям: Бог неизменен. Бог как абсолютная реальность превосходит также и любые понятия, которые мы о Нём составляем – Он заведомо больше. Мы можем познавать Бога лишь в меру своей ограниченной познавательной способности, а она меньше, чем предмет богопознания.
Основные понятия классической триады рассмотрены и раскрыты, теперь следует уделить внимание их взаимосвязям. Их, согласно предложенной в начале статьи плану-схеме, всего три: человек-мир, человек-Бог, Бог-мир.
Гегелевская триада не является формой или обобщённым случаем классической триады. Если представить в некотором смысле категорию человек как тезис, а категорию мир как антитезис, что для православного сознания допустимо, то категория Бог получится синтезом человека и мира, что, скажем, для православного сознания совершенно недопустимо: Бог есть причина человека и мира, не наоборот. Поэтому вместо гегелевской методологии, вместо того, чтобы сочинять синтезы, используется совершенно иной гносеологический подход: для тезиса и антитезиса обнаруживают причины, и так до тех пор, пока не будет найдена первая общая для них причина, в которой противоречие оказывается разрешённым. В случае классической триады первой (и последней) общей причиной для человека и мира является Бог. Учение Гегеля принципиально не может быть воцерковлено и для Церкви безынтересно.
Главный принцип проведения понятий у Прокла — четкая триадичность. По существу она имеет универсальный методологический смысл: 1) пребывание-в-себе, неделимое единство (в силу этой своей полноты «провоцирующее» эманацию, выступление за пределы этого единства); исхождение-из-себя (собственно эманация, переход во множественность); возвращение-в-себя (возврат к изначальной целостности, но не отменяющий смысла и процесса исхождения; «состояние единораздельного эйдоса»). Похожую по виду, но совершенно отличную по существу, форму умозаключения можно найти у св. Василия Великого [14]. Объясняя триединство Бога, он утверждает, что Бог как сущность есть общее понятие, которое, в силу своей общности, необходимо должно быть представлено в частном единичном – в принадлежащих этой сущности ипостасях, каждая из которых выражает сущность Бога в полной мере, но индивидуальным образом. Принципиальное отличие от триады Прокла в том, что у Василия Великого это есть лишь ход мысли, описывающей объект, а не собственно процесс объекта: никакой эманации и никакого становления Бога здесь нет. Для христианского религиозного сознания недопустимо умножение богов ни в каком виде. Далее, не подразумевается никакого эманирования и в случае сотворения Богом мира и человека, просто в силу того, что Бог как личность обладает волей и свободой воли: Богу было угодно сотворить всё прочее сущее – и Он сотворил. Воля Бога ограничена лишь самой собой. Вся необходимость здесь сводится к производству причиной следствия, и Бог, хотя и подчиняется этой необходимости, Сам для Себя её определяет. Подобное рассуждение также будет верным, с известными оговорками, и для человека. Сама концепция эманации несовместима с христианским религиозным сознанием, по крайней мере с православным и католическим: вместо неё есть известное соотношение причинности и свободы воли.
В классической триаде непосредственная связь между человеком и миром называется обыденностью. Нам некоторым образом понятно, что такое обыденность, однако если попытаемся сформулировать чётко и ясно, что же она такое, дать ей конкретное определение, то увидим, что это весьма затруднительно. На самом деле, кажущееся довольно ясным, понятие обыденности – одно из самых тёмных; и хотя многими авторами было проведено множество прекрасных исследований данного феномена, удалось им немногое. Впрочем, данное простое определение достаточно чётко выражает, в чём суть обыденности, и достаточно вникнуть в него, чтобы понять, что оно означает: «Обыденность есть особый экзистенциал, который относится как к бытию сущего в его отношении к экзистенции, так и к характеру поставленности и протекания самой экзистенции в её отношении к сущему» [9,с.13]. Религию как взаимосвязь человека и Бога можно определить аналогичным образом.
Непосредственная связь человека и Бога в классической триаде называется религией. Во-первых, она не является обыденностью, никоим образом: будучи связью сущего со сверхсущим, религия не подобна связи одного сущего и другого сущего, не укладывается в обыденность как общее понятие. Религия есть общее понятие для каждой индивидуальной единичной непосредственной связи человека и Бога, в которой бытие Бога представлено человеку в той мере, в которой человек, будучи сущим, а значит меньше сверхсущего, способен Его воспринять. Религия есть живое чувство Бога, связь души человека – и Бога. Понятие религии в этом смысле - в чистом виде - было указано и подробно объяснено св. Дионисием Ареопагитом в его трактате «О таинственном богословии» [3]. В краткой минималистической формулировке суть религии следующая: Бог не оставляет ищущих Его (Пс.9:11). Полнота взаимосвязи человека и Бога была осуществлена во Христе (Халкидонский догмат).
Религию следует отличать от культа – то есть всего того чисто внешнего, обрядового, ритуального, духовно-практического, также теоретического богословия, что религию обслуживает. Задача культа устанавливать религию, поддерживать и укреплять. Отношение между религией и культом такое же, как между смыслом слова и его формальным внешним выражением. В Таинствах Церкви собственно внешняя ритуальная часть связана с религией, но не имманентно, а опосредованно – через человека.
Культ причастен обыденности и миру, религия – нет. Очень важно чёткое разведение этих двух понятий для понимания сути религии. И хотя само наличие религии осуществляется в делах человека в соответствии с ней, то есть в культе – это разные вещи.
Связь между Богом и миром есть прежде всего связь между Творцом и Его творением, то есть творчество. Эта связь осуществляется через ипостась Сына (Бога Слова) и выражается следующей логической схемой, вокруг которой развивалась практически вся философия эпохи Средневековья (по С.С. Неретиной) [10]:
1) всякое истинное утверждение соответствует действительности (миру);
2) общее для всех истинных высказываний – то, что они истинны, и то, что они высказывания (слово);
3) таким образом все истинные высказывания причастны истине как таковой (категория истины) и слову как таковому (категория слова), причём обе эти категории тождественны и означают одно и то же – Бога Сына.
Бог есть истина. Истинным называется высказывание, соответствующее действительности; общее для истинных высказываний – то, что они истинны; истинны – значит необходимо причастны некоторой единой сущности, общему понятию, в истинных высказываниях представленному, как общее представлено в единичном – истине как сущности. Таким образом, посредством Слова и через Слово осуществляется связь между Богом – и всем прочим сущим, действительностью.
Строго говоря, мы не знаем, как именно эта связь осуществляется: любая философская или богословская система, описывающая в деталях сотворение мира Богом, претендующая на полноту, – берёт на себя слишком много и в итоге не выдерживает критики. Это связано с непознаваемостью Бога; мы можем знать лишь кое-что о процессе творения, нам доступно только частичное знание и понимание.
Прерывание связи человек-мир называется смертью. «Но уже пора идти отсюда, мне – чтобы умереть, вам чтобы жить, а что из этого лучше, никому не ведомо, кроме Бога» (Сократ) [13]. Сократ, будучи лучшим из язычников, всю жизнь прожил в стремлении к истине, что достойно христианина. Вообще, отцы церкви позаимствовали лучшее из античной культуры в качестве средств для объяснения и защиты христианского вероучения, и описания правильного вероисповедания, поэтому наблюдается преемственность античной и христианской культуры – не только в историческом, но и в содержательном аспекте. Однако христианское вероучение является самостоятельным, независимым от античной философии, исходит из посылок, античной философии не свойственных: достижения античной философской традиции послужили лишь строительным материалом и средствами, причём не единственными, которые отцами церкви применялись избирательно и согласно их задачам. Многое из античной философии не соответствует духу христианства и было отброшено.
Прерывание связи человек-Бог называется духовной смертью. Таким состоянием является отлучённость человека от Церкви, посредством которой данная связь осуществляется.
Прерывание связи Бог-мир означает превращение мира в его собственную не осуществлённую возможность (согласно Аристотелевскому учению о материи и форме) [1].
Для полноты изложения, согласно плану-схеме, предложенной в начале статьи, требуется описать состояния человека в координатах классической триады Бог-человек-мир, описать его включённость и пребывание, а именно – описать типичные состояния души человека в двух возможных вариантах.
Душа, как уже говорилось ранее, есть источник влечений человека, его предначинательная причина, подобно Богу Отцу. Дух есть то, что выражается в принципах поведения человека, их некоторое единство, совершительная причина человека, подобно Богу Св. Духу. Тело есть зиждительная причина человека, подобно Богу Сыну. Св. Василий Великий указывал на подобия такого рода [14] (по большому счёту, на этом всё подобие человека Богу и заканчивается; христианин более подобен Богу, если исполняет Его волю).
Если влечения человека сосредоточены в мире, душа человека поглощается обыденностью, то это состояние души называется адом. Действительно, вещей в мире много, и влечений ко многим вещам - тоже много, и они тянут человека в разные стороны, разрывают душу человека на части, причиняют муку. Выбирая удовлетворить одной из своих страстей, человек не удовлетворяет все прочие, и в итоге он всегда не доволен. И это недовольство выражается в мятежности, беспокойности его духа, суетности поведения человека.
Если же непосредственная связь человек-мир обрывается – человек умирает, то он уже не может удовлетворить ни одного своего желания в мире, он остаётся наедине со своими страстями, которые рвут его душу на части, страдание умножается.
Напротив, если влечения человека сосредоточены в Боге, душа человека поглощается религией, то это состояние души называется раем. Действительно, Бог один, и влечения, сосредоточенные в Боге, Им гармонично направлены и организованы, Его волей, которую мы узнаём из Писания, и потому душа человека пребывает в мире, и дух его становится мирен.
Влечения к Богу условно можно разделить на два рода: на те, которые направлены непосредственно на Бога, познание Его природы - Богопознание; и на те, которые направлены непосредственно на исполнение Его воли в мире - любовь. Разделение условное, потому что одно не бывает без другого: познавая Бога - исполняем Его волю, исполняя Его волю - по ней познаём Бога; не зная Бога - не можем исполнить Его волю, не исполняя волю Божию - не можем познавать Бога. Любовь - это то, чтобы исполнять волю Божию, которую узнаём из текста Священного Писания.
Если непосредственная связь с миром обрывается - человек умирает, то он, тем не менее, по нашему вероучению, может осуществлять свою волю к тому, чтобы исполнять волю Божию, свою любовь в мире - посредством Бога. Пример тому из вероучения - молитвенная поддержка святых, которые покоятся с миром.

Мы можем сделать следующие выводы. Ключевые метафизические установки православного христианского религиозного сознания достаточно просты. Все они так или иначе зафиксированы в православной религиозной культуре, прежде всего духовной, а потом и материальной [6], являются ключевыми для её понимания. Вместе с тем, при разворачивании этих установок, детализации и дополнении, сопоставлении с контекстом, эта простота позволяет вместить в себя весь объём присутствия человека-христианина в мире. Они являются в некотором смысле компасом, предоставляют систему координат, с помощью которой христианин ориентируется в мире, в котором живёт – независимо от того, осознанно он это делает или руководствуется интуитивным пониманием. Однако исследователю, изучающему феномен православного христианства, в особенности нехристианину, эти установки осознать и предельно осмыслить совершенно необходимо, чтобы получить возможность составить общую картину, которая бы соответствовала действительности.

Список использованной литературы

Список использованной литературы
1) Асмус В.Ф. Античная философия: - 3-е изд. / В.Ф.Асмус, - М.: Высш. шк., 2001. - 400 С.
2) Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета, канонические. В русском переводе, с параллельными местами. Москва, 1989 – 1200 С.
3) Дионисий Ареопагит. О таинственном богословии [електронний ресурс] Режим доступа:
agios.org.ua/wiki/index.php/Дионисий_Ареопагит....
4) Еп. Александр Семенов-Тянь-Шанский. Православный катехизис. Первое издание в Париже, начало 1950-х гг. / еп. Александр Семёнов-Тянь-Шанский – М: Издание Московской патриархии, 1990 – 130 С.
5) Иерей Олег Давыденков. Догматическое богословие. [електронний ресурс] Режим доступа:
azbyka.ru/vera_i_neverie/o_boge2/davudenkov_dog...
6) Ильченко В.И., Шелюто В.М. Феномен сакрального в историко-культурном пространстве. / В.И. Ильченко, В.М. Шелюто, - Киев: АО «ИТН», 2002. – 325 и 14 ил.
7) Кант И.Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука. // Кант. Сочинения в шести томах. – М: Мысль, 1965. - Т. 4. Ч. I.- 544 с.-С.67-209. (Философ. наследие).
8) Лоргус А., Православная антропология [електронний ресурс]: www.pagez.ru/olb/lorgus/06.php
9) Лустенко А.Ю. Проблема обыденности в философско-эстетическом контексте: Монография / А.Ю.Лустенко – К.: Изд. ПАРАПАН, 2011. – 244с.
10) Неретина С.С. Опыт словаря средневековой культуры. [електронний ресурс] Режим доступа:
gzvon.pyramid.volia.ua/biblioteka/kafedra_filos...)
11) Православный катехизис. — М. : Изд-во Сретенского монастыря, 2010. — 80 с. — (Серия «Таинства и обряды»)
12) Пространный православный катихизис Православной Кафолической Восточной Церкви / [Сост.: свт. Филарет (Дроздов); Предисл., подг. текста примеч. и указ.: А.Г. Дунаев] — М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2006. — 168 с.
13) Рассел Б. История западной философии. В 3 кн.: 3-е изд., испр. / Б. Рассел [пер. текста В. В. Целищева] — Новосибирск: Сиб. унив. изд-во; Изд-во Новосиб. ун-та, 2001. — 992 с.
14) Сагарда Н.И., Учение о Святой Троице святителя Василия Великого / Н.И.Сагарда // Журнал Московской Патриархии. М., 1979. - № 01. 71—77.
15) Успенский В.А. Теорема Геделя о неполноте. / В.А.Успенский; [перевод А.Иличевского] // Theoretical Computer Science 130. 1994, - P.273-238.